- У вас явные психические расстройства. - Это для вас они расстройства, а для меня радости. (с)
на удивление это НЕ продолжение пиздостраданий Окарушки 
(продолжение пиздостраданий пишется отдельно)
Скорее просто сцена, которая в основной рассказ не влезет, а ввернуть куда-то очень хотелось.
Пост открыт для всех, налетай, разбирай, нюхни нашего ванилину, брат
Может, потом на фикбук вкину, пусть отлежится пока. Писать в три часа ночи, когда мозг уже нихуя не соображает, но при этом спать не хочет - могу, умею, практикую
От Инквизитора Адаар редко можно было услышать что-нибудь на кунарийском. Ей, выросшей среди отступников-васготов, недолюбливающей всё, что связано с Сегероном, этот язык всегда казался совершенно чужим.
Окара, впрочем, никогда особо не переживала по этому поводу. Даже само её имя, как она говорила, не означало ничего — просто набор звуков, пришедшийся по душе матери, которая, не имея собственного имени, понятия не имела как стоит назвать ребёнка. Второе имя уже много лет спустя ей дал Шокракар: некогда забитая, искалеченная девочка выросла и стала не просто воином, а «Адаар» - оружием, огнём и стрелами повергающим своих врагов. Тогда юная лучница с достоинством приняла его, как почётный титул, выданный командиром, и на этом, пожалуй, всё её уважительное отношение к кунлат закончилось.
Всё же несколько слов и расхожих фраз она знала, но по сложившейся привычке любому другому языку предпочитала всеобщий матерный. Окружающим ничего другого не оставалось, кроме как с этим смириться.
Затруднения она начала испытывать, когда появился Блэкволл. Не в рядах Инквизиции и не на передовой с тяжёлым щитом, и даже не в постели Леди Инквизитора — а в чём-то куда более абстрактном, чего она не могла объяснить словами.
Серый Страж казался довольно угрюмым и грубым человеком, однако на деле умел сказать даме приятное. Даже если дама была васготкой-наёмницей с обломанными рогами и исчерченным шрамами лицом, которой вместо ответного комплимента проще отвесить пусть и беззлобную, но колкость. Но Окаре дико, болезненно хотелось сказать в ответ что-нибудь более... достойное. Что-нибудь, прости, грёбаный Создатель, милое. Вот только подходящих слов у неё не было, как бы мучительно она не напрягала мозги.
Разве что только одно.
- Кадан.
Просто произнесла в одну из ночей, уютно устроившись на груди любовника. В такие моменты казалось, что мира за пределами комнаты не существует. Не нужно никуда бежать и спасать мир непонятно от чего. И даже рука почти не болела. А слова, которые мучительно подбирала сутками, могли вот так запросто сорваться с языка.
- Что, прости?
- Ты — кадан, Блэкволл, - повторила Окара, приподнявшись, упираясь руками ему в грудь, чтобы заглянуть в глаза. - Тот, кто ближе всех. Моё сердце. И я тебя никуда не отпущу. Ни за что.
Мужчина открыл было рот, чтобы что-то ответить, но не успел — его леди нуждалась вовсе не в ответах, а в поцелуе. Ведь единственное нужное слово уже и так прозвучало — и Адаар не желала говорить или слышать ничего более.
Всё-таки знание кунлат иногда ей пригождалось.
Скорее просто сцена, которая в основной рассказ не влезет, а ввернуть куда-то очень хотелось.
Пост открыт для всех, налетай, разбирай, нюхни нашего ванилину, брат
Может, потом на фикбук вкину, пусть отлежится пока. Писать в три часа ночи, когда мозг уже нихуя не соображает, но при этом спать не хочет - могу, умею, практикую
От Инквизитора Адаар редко можно было услышать что-нибудь на кунарийском. Ей, выросшей среди отступников-васготов, недолюбливающей всё, что связано с Сегероном, этот язык всегда казался совершенно чужим.
Окара, впрочем, никогда особо не переживала по этому поводу. Даже само её имя, как она говорила, не означало ничего — просто набор звуков, пришедшийся по душе матери, которая, не имея собственного имени, понятия не имела как стоит назвать ребёнка. Второе имя уже много лет спустя ей дал Шокракар: некогда забитая, искалеченная девочка выросла и стала не просто воином, а «Адаар» - оружием, огнём и стрелами повергающим своих врагов. Тогда юная лучница с достоинством приняла его, как почётный титул, выданный командиром, и на этом, пожалуй, всё её уважительное отношение к кунлат закончилось.
Всё же несколько слов и расхожих фраз она знала, но по сложившейся привычке любому другому языку предпочитала всеобщий матерный. Окружающим ничего другого не оставалось, кроме как с этим смириться.
Затруднения она начала испытывать, когда появился Блэкволл. Не в рядах Инквизиции и не на передовой с тяжёлым щитом, и даже не в постели Леди Инквизитора — а в чём-то куда более абстрактном, чего она не могла объяснить словами.
Серый Страж казался довольно угрюмым и грубым человеком, однако на деле умел сказать даме приятное. Даже если дама была васготкой-наёмницей с обломанными рогами и исчерченным шрамами лицом, которой вместо ответного комплимента проще отвесить пусть и беззлобную, но колкость. Но Окаре дико, болезненно хотелось сказать в ответ что-нибудь более... достойное. Что-нибудь, прости, грёбаный Создатель, милое. Вот только подходящих слов у неё не было, как бы мучительно она не напрягала мозги.
Разве что только одно.
- Кадан.
Просто произнесла в одну из ночей, уютно устроившись на груди любовника. В такие моменты казалось, что мира за пределами комнаты не существует. Не нужно никуда бежать и спасать мир непонятно от чего. И даже рука почти не болела. А слова, которые мучительно подбирала сутками, могли вот так запросто сорваться с языка.
- Что, прости?
- Ты — кадан, Блэкволл, - повторила Окара, приподнявшись, упираясь руками ему в грудь, чтобы заглянуть в глаза. - Тот, кто ближе всех. Моё сердце. И я тебя никуда не отпущу. Ни за что.
Мужчина открыл было рот, чтобы что-то ответить, но не успел — его леди нуждалась вовсе не в ответах, а в поцелуе. Ведь единственное нужное слово уже и так прозвучало — и Адаар не желала говорить или слышать ничего более.
Всё-таки знание кунлат иногда ей пригождалось.